Четыре Ступени (СИ) - Страница 5

- Это когда у тебя в голове шторм баллов в десять, - пояснил ухмыляющийся Королёв.

- По двенадцатибальной шкале, - конкретизировал Катин.

- А если голова кружится - это тоже шторм? - уточнила Светлана.

- Тоже, - кивнул Джон. Обернулся к Королёву:

- Пора, дон Алехандро, развозить наших леди по домам.

- Дам по домам? - схохмил Королёв.

Сперва Светлану покоробили их реплики. Фраза Катина прозвучала неуклюже. Фраза Королёва отдавала двусмысленностью, требующей завершения. Сплошной выпендрёж не высшего качества. Потом ей померещился неприличный смысл в простых, в общем-то, словах. И она начала подозревать у Катина с Королёвым дурной умысел. Пыталась найти подтверждение своим подозрениям в выражении лиц, глаз, в мимике обоих молодых людей. Но тут набежали пьяные одногруппники с дикими воплями: “Спеть, спеть, Джон, ты обещал петь в этот раз”. Джон подчинился и пошёл за гитарой, которую в начале вечеринки оставил в прихожей.

Светлана раньше краем уха ловила отголоски разговоров, что Катин ничего себе поёт. Но проверять информацию не стремилась. Она решила воспользоваться моментом и, пока Катин будет услаждать собравшихся, потихоньку, как говорится, по-английски сбежать домой. Благо, Королёв тоже отвлёкся, загоревшись идеей послушать вокализы друга. Однако Светлана не успела удрать. Пока она прикидывала варианты побега, медленно перемещаясь в прихожую, Катин расчехлил гитару, неприлично быстро подстроил её и запел. И… Светлана осталась, чтоб дослушать песню до конца. Потом ещё одну и ещё. Женька пел потрясающе. Мало того, что пел хорошо поставленным, красивого оттенка баритоном, наполненным и с широким диапазоном. Он умудрялся по-иному преподносить давно известные и непривлекательные раньше для Светланы песни. Она никуда не уехала. Невозможно было не слушать Джона. Она слушала. И думала при этом, что человек, обладающий истинным талантом, не может быть плохим. И вовсе не наивность в Светлане говорила. Пение Джона производило такое впечатление. Причём, всегда и на всех.

Они уехали с вечеринки вместе. Вся четвёрка. Королёв с Катиным поймали такси, запихнули в него девчонок и продиктовали шофёру незнакомый Светлане адрес. Светлана начала протестовать, дёргать Малькову за рукав и апеллировать к затуманенному алкоголем разуму Натальи. Малькова сначала не реагировала, а потом вдруг начала реагировать слишком бурно. Всё пыталась на ходу выскочить из машины. Особенно, когда они проезжали мимо американского посольства. Почему именно американское посольство произвело на Малькову провоцирующее действие, осталось неизвестно. У Натальи начались рвотные позывы. Водитель озверел и обещал выкинуть обнаглевших юнцов из машины. Прямо на проезжую часть Светлана, воспользовавшись моментом и растерянностью парней, быстренько продиктовала шофёру свой адрес. В качестве весомого аргумента продемонстрировала неслабого достоинства купюру. Кстати, единственную в кошельке, выданную родителями на месяц вперёд с учётом будущей стипендии. Водителя купюра устроила. Он выгрузил студентов у дома Светланы, порекомендовал девушкам больше не напиваться до свинского состояния и укатил. И тут плохо сделалось уже Светлане. Так же плохо, как и Мальковой.

Королёв с Катиным дотащили девчонок до нужной квартиры. Больше Светлана не помнила ничего. Нет, кое-что помнила. Например, именно Катин расшаркивался перед её родителями и плёл какие-то невероятные байки о двух рюмках сухого вина, после которых с девчонками приключилось нехорошее состояние, наверное, вино попалось некачественное. Родители, крайне неопытные в алкогольных делах, наивные, верили. Ещё Светлана помнила, что Катин говорил и вёл себя очень благопристойно, представился Евгением, кажется, ножкой пару раз шаркнул и даже сумел блеснуть не числившимися за ним ранее хорошими манерами. Всё. Дальше начиналась чернота, закончившаяся воплем Мальковой:

- Опоздали!!!

На первую лекцию они действительно опоздали. На вторую и третью пару просто не пошли, вовсе не имея сил и желания. То есть они сидели у Светланы дома. Сперва на кухне, потом в Светланиной комнате. Родители тоже не пошли на работу, отпросились. Отпаивали дочь и её подругу хорошим кофе, тёплым молоком с мёдом, пичкали аспирином, левомецетином. Таблетки девчонки потихоньку выбрасывали, остальное с трудом потребляли. Заодно выслушивали почти восторженные отзывы о Джоне.

- Такой приятный, такой воспитанный молодой человек. И красивый… - с тихим удовольствием вспоминала мать Светланы.

- Да что вы, Ангелина Петровна, - всплёскивала руками Малькова, с трудом изображавшая из себя приличную барышню.

- Да, да, - подтверждал Светланин отец. - На удивление воспитанный. Я уж думал, таких больше не осталось.

- Остались, как видите, - продолжала подыгрывать Малькова.

- А вот второй мне не понравился, - снова делилась впечатлениями Ангелина Петровна. - Не то, что не представился, даже на площадку не поднялся. Так и простоял на лестнице. Это, чтобы его лицо разглядеть не смогли?

Она смотрела на Светлану, ожидая ответа прежде всего от дочери. Но Светлана молча пожимала плечами. Ну, она-то откуда знает? И тогда мать вновь поворачивалась к Наталье. Малькова пыталась путано объясняться, не скатываясь к привычному для неё сленгу. Светлана не слушала. Она вспоминала. И воспоминания были окрашены в приятные, тёплые тона. Непременно нужно сказать спасибо Джону. Он, оказывается, человек. А Королёв струсил. На пустом, что называется, месте. Вот и пойми, кто из этой парочки чего на самом деле стоит. Нет, Джон - человек. И поёт как! Как же Женечка поёт! Светлана и не заметила, что Джон у неё переименовался в Женечку. Зато это чуть позже заметила Малькова.